Начиная с 9 июля на улицы Хабаровска выходят недовольные арестом губернатора Сергея Фургала. Но эмоции людей связаны не столько с самим экс-главой региона, сколько с отношением Москвы к жителям Дальнего Востока, о которых в Кремле вспоминают только в связи с необходимостью платить федеральные налоги. И хотя демонстрации несанкционированны, местная полиция не слишком старается контролировать происходящее на улицах. Эксперты Foreign Policy в связи с этим рассуждают о том, насколько Путин может доверять собственным силам безопасности.
В Хабаровске не очень много силовиков. Наряду с местной полицией, там есть подразделение ОМОНа, спецназ СОБР, батальон Национальной гвардии и бригада внутренних войск, а также 21-й отряд специального назначения «Тайфун». Все они особенно и не пытаются противостоять демонстрантам – люди в форме сопровождают марши, офицеры раздают маски. Даже внушающие страх служащие Национальной гвардии показывают очевидное сочувствие к недовольным. Последняя демонстрация совпала с ежегодным праздником российских десантников – к маршу присоединились ветераны войн в Чечне, Грузии и Сирии, размахивающие флагами и носящие характерные сине-белые полосатые рубашки.
Возможно, силовики пока не проявляют активности из-за того, что манифестации ограничены в основном одним городом и отражают по большей части местную повестку. Кремль может позволить себе ждать и просто пресекать любые упоминания о Хабаровске в средствах массовой информации. Однако не исключено, что эти колебания отражает беспокойство Москвы о том, насколько она может рассчитывать на свои силы безопасности в случае настоящего кризиса.
Большинство сотрудников полиции, Национальной гвардии и даже служащих ФСБ строят свою карьеру в одном городе или регионе. Они женятся, заводят друзей и, как правило, становятся частью местного сообщества, чувствуя то же давление и несправедливость, что и их соседи. В связи с этим ходили слухи о том, что в Хабаровск призывали части ОМОНа из Ростова или Новосибирска – Кремль не уверен, может ли он доверять местным силовикам. Командиры заявляют о своей лояльности центру, но до настоящей проверки трудно быть в чем-то уверенными заранее. Нельзя исключать того, что силы безопасности Путина все больше сомневаются в самом российском президенте.
То же касается и армии. Хотя министр обороны Сергей Шойгу – влиятельный сторонник Путина, в ходе голосования за поправки в Конституцию мнения солдат разделились поровну – хотя официальные цифры говорят о 78-процентной поддержке референдума военными.
Протесты в Хабаровске рано или поздно спадут до более управляемого уровня, и власть будет действовать более настойчиво. Однако само ощущение того, что Москве необходимо более тщательно откалибровать свои репрессии, наводит на мысль о том, что Кремль вряд ли станет проверять лояльность своих силовиков так далеко от столицы.
