Мой хороший знакомый ненавидит СССР. Живет в России. И любит ее. Потому что он родился капиталистом. Есть такие люди – у которых с детства деловая хватка. Про таких говорят, что они могут любой металл превратить в золото. Но они не алхимики, они бизнесмены. А в СССР, рассказывает он, нас называли «торгаши» и «барыги». Якобы мы обираем трудовой народ. Это неправда. Мы обеспечиваем трудяг работой, и сами — трудяги.
«Ты не представляешь, как это обидно, когда ты ощущаешь, что твое основное призвание, да и мечта, делать деньги, а тебя смешивают с грязью за это».
Есть такие люди, рассуждает он, живут в капиталистической России, а она даже более капиталистическая и бизнесовая, чем любая страна Европы и, конечно же, чем США. Здесь человек с деловой жилкой, который умеет и может заработать деньги, и произвести товар, наладить производство, вести бизнес, ценится куда выше, чем там. Здесь больше возможностей.
Первый раз меня посадили, говорит он, 1978 году, за подпольный цех по производству рубашек. Вторая отсидка – швейцарские часы, которые мы выпускали на мощностях реального часового завода в Урюпинске (город он намеренно называет не тот), в полузаброшенном цеху, куда перетащили оборудование. Нужно было всего лишь поменять наименование, и сделать так, чтобы они выглядели и были во всех отношениях лучше. И часы пошли. Они расходились лучше, чем «Командирские» у советских людей. Третья — уже во время перестройки. Валютные махинации. Но их не было. Просто тогда моему партнеру, который привозил кожаную обувь из Прибалтики, было удобнее, чтобы с ним расплачивались не рублями. Он собирался за рубеж. «Он уехал. Меня посадили. Думаю, он меня и сдал».
«Ни разу, — говорит он, — в СССР я не нарушал закон».
«А как же швейцарские часы? Они же не из Швейцарии?»
«Боже ты мой, — говорит он, — где ты видел швейцарские часы сегодня, которые сделаны в Швейцарии? Их уже штампуют, увы, в Китае. А в СССР эти часы, которые выпускал я, до сих пор, скорее всего, ходят. Потому что у меня был лучший часовщик, и лучшие мастера. И брака не было вообще. Часть товара вообще собиралась вручную. И проверялось всё. Так что была марка. Была надпись Swiss, а что там говорили продавцы – я этого не касался. Я наладил производство».
Сейчас состоятельный человек продает недвижимость, строит дома по всей стране.
«Не всякий понимает, что любой бизнесмен прежде всего человек с железной нервной системой, — говорит он, — мы идем на такие риски, это такое творчество, такой полет мысли и фантазии, на которое не пойдет никакой другой человек. Просто побоится. Да он и не способен. Но в итоге выигрыш огромный. Да, это игра. Игра, в которую я играю всю свою жизнь. Некоторые не уважают «барыг», «торгашей». Особенно в 90-е было видно таких, которые пытались приставить к нам крышу. А знаешь, что случилось на пересылке в мой первый день в тюрьме? Меня же этапировали в первый же день…»
«Что?»
«А ничего, я лег и уснул. И все местные блатные решили, что я очень крутой. А я просто не видел смысла бояться. Не такой уж это и большой риск — тюрьма. Куда рискованнее нести дипломат с долларами в одиночестве на встречу к своему партнеру по пустой Москве в 6 утра… А эти, приблатненные урки, — покупаются, как товар. Как оружие. Они же на людей не похожи. На предметы первой необходимости и в тюрьме и на воле, которыми бизнесмену в России лучше обзавестись».
