Андрей Исаев, журналист-международник
На фоне последней войны в Карабахе в России и Турции вновь стали вспоминать о разногласиях, порой возникающих в российско-турецких отношениях. В начале декабря 2020 года одним из них Дмитрий Песков назвал несовпадение подходов Москвы и Анкары к статусу Крыма, добавив: «Мы продолжим доводить до наших турецких визави нашу последовательную позицию по Крыму».
Ранее, два месяца назад, на встрече с Владимиром Зеленским Реджеп Тайип Эрдоган в очередной раз повторил, что Анкара «не признает незаконную аннексию» полуострова Россией. Аналогичные заявления звучат с его стороны, начиная с 2014 года, впрочем, российский президент на октябрьском заседании клуба «Валдай» сообщил, что эти эскапады ему «не интересны».
Недавно, по итогам переговоров с Зеленским турецкий лидер заявил о готовности «активно участвовать» в инициированном Киевом проекте т.н. Крымской платформы, первый саммит в рамках которой намечен на май 2021 года. Участники этого украинского проекта (помимо Эрдогана, приглашены лидеры, Франции, Великобритании, Германии и США) должны вырабатывать стратегию по «возвращению» Крыма под юрисдикцию Киева.
Очевидно, трезво оценивая собственные возможности, украинское руководство роль «тарана» отводит своим западным партнерам, которых оно считает союзниками. А также Турции: «И мы надеемся на серьезную роль Турции в этом вопросе. Ведь разве можно что-то решить без Турции в нашем регионе? Конечно, нет» (президент Украины Владимир Зеленский, октябрь 2020 г.); «Крым — это место, которое всегда было в сердце украинцев и турок. Ничто не может иметь более глубокий смысл, чем становление Турции одним из лидеров этой платформы» (глава МИД Украины Дмитрий Кулеба, декабрь 2020 г.). Так мечтают о возвращении Крыма с помощью Турции в Киеве.
А вот турецкие националисты идут дальше, считая, что Крым нужно «вернуть» Турции, т.к. «он всегда был турецким». В этой связи обитатели полуострова, с которыми в VI в. до н.э. столкнулись греческие колонисты, – ираноязычные скифы — турецкой наукой объявлены тюрками. Аргументация незатейлива и сводится к фонетическому сходству этнонимов саки (восточные скифы или родственные им племена) и саха (якуты). Таким образом подводится этно-историческая платформа.
Но сердцевиной крымского дискурса в турецком обществе является положение о том, что «Россия незаконно отняла Крым у Османской империи в 1783 году». При этом сами турецкие историки признают, что Крымское ханство никогда не находилось даже в вассальной зависимости от Порты. Это был протекторат, который не платил ни дани, ни налогов, а ограничивался предоставлением войск для походов Османов. Непосредственно в состав империи входило (с XV века) лишь южное побережье Крыма.
По Кючук-Кайнарджийскому договору между Россией и государством Османов (1774) Крымское ханство избавилось от заморской опеки, а заодно расширило свою территорию за счет турецких владений на полуострове. В 1783 году оно было присоединено к России, что Османская империя признала в Ясском договоре, увенчавшем очередную русско-турецкую войну (1792). Статья III договора гласит: «Вследствие того, как в прелиминарном втором артикуле положено, что река Днестр навеки имеет быть границею между обеими империями, так что впредь пределы империи Всероссийской имеют простираться до помянутой реки, и ныне обе договаривающиеся империи между собою согласилися и постановили, что между империею Всероссийскою и Портою Оттоманскою пребудет границею река Днестр, так что все земли на левом берегу помянутой реки лежащия имеют остаться вечно в совершенном и безпрепятственном владении Всероссийской империи, а на правом берегу помянутой реки лежащие все земли по возвращении их со стороны Всероссийской империи, имеют остаться вечно в совершенном и безпрепятственном владении Порты Оттоманской».
По прошествии ста лет, согласно переписи населения 1897 года, население Крыма превышало полмиллиона человек, из которых крымские татары составляли 35,6 %, а турки – 0,3%. На момент референдума о возвращении под российскую юрисдикцию (2014 год) крымских татар на полуострове было чуть больше 10% населения, так что увязывать судьбы Крыма исключительно с ними, как это сейчас пытаются делать в Анкаре, по меньшей мере нелогично. Да и большинство из них проголосовали за возвращение Крыма, нечаянно попавшего в советский период в состав Украины.
Тем не менее, сразу после крымского референдума тогдашний премьер-министр Турции Ахмет Давутоглу в русле пантюркистских проектов Анкары анонсировал ответственность своей страны за судьбу крымско-татарского народа. С тех пор при каждом удобном случае турецкое руководство выражает обеспокоенность положением этого этноса. Кстати, Владимир Путин неоднократно приглашал своего турецкого визави посетить Крым с тем, чтобы Эрдоган непосредственно мог ознакомиться с этно-политической ситуацией на полуострове. Но каждый раз турецкий лидер отказывался под благовидными предлогами.
При этом как бы забывая об итогах референдума, подтвердившего волю крымчан, не далее, как в минувшем сентябре МИД Турции в очередной раз счел себя вправе заявить о «систематическом притеснении и запугивании крымских татар» и объявить «защиту прав крымских татар» приоритетной задачей Турции.
Надо сказать, что в стране немало и сторонников более трезвого подхода к «крымской проблеме». В частности, за признание Крыма российской территорией выступает «евразийская» партия «Родина» (Vatan), бывший министр иностранных дел Турецкой Республики Яшар Якыш рекомендует Реджепу Тайипу Эрдогану «признать Крым российским ради улучшения отношений с Россией», а, пожалуй, наиболее авторитетный турецкий историк Ильбер Ортайлы (среди прочего — специалист по России) полагает, что правильнее не конфликтовать с Москвой из-за Крыма, а «договариваться» с ней. Более того, ученый признает: «утрата Украиной Крыма была неизбежна».
Сегодня трудно поверить в то, что турецкое (как и любое другое) руководство всерьез надеется на отторжение полуострова от России. Тогда почему продолжается весь этот «шум»?
Предлагаются различные ответы – от защиты «справедливости» и «норм международного права» (официальная точка зрения Анкары) до разного рода конспирологических теорий. Одну из наиболее смелых выдвинуло польское интернет-издание Defence 24: Турция де провоцирует Украину на силовые действия с тем, чтобы после неизбежного военного поражения ВСУ разделить страну на сферы турецкого и российского влияния (оставим это суждение на совести автора материала).
На общественном уровне декларируется долг заботы о «младших братьях — kardeş» (так турки называют все прочие тюркские народы), что в последнее время это стало политическим кредо и нынешнего турецкого истеблишмента. К тому же в стране проживает некоторое количество избирателей с крымскими корнями, действуют всевозможные крымско-татарские НКО, активно работающие на общественно-политическом поле.
Нельзя сбрасывать со счетов и психологический аспект «крымской кампании»: активно муссируя крымскую тему, обвиняя Россию в «неправомерных» и «неблаговидных» действиях, Анкара пытается изменить сложившийся в глазах мирового сообщества имидж Турции как младшего партнера России в тех сегментах международных отношений, где наши страны сотрудничают.
И, наконец, такая интересная деталь. В 2017 году близкий к властям аналитический Центр стратегических исследований (MİSAK), констатировал: «Крым как долгосрочная стратегическая цель Турцией потерян». О какой потере и какой цели идет речь? Вспомним: киевский Евромайдан привел к власти представителей антироссийских кругов, четко ориентированных на Запад. Изгнание российского военно-морского флота из Севастополя, несмотря ни на какие соглашения, становилось вопросом времени, и не приходится сомневаться, что место российских кораблей должны были занять натовские, т.к. своих у Украины практически не было и нет. Конвенция Монтре ограничивает доступ в Черное море военных кораблей нечерноморских государств, и Севастополь тогда, скорее всего, становился бы базой турецких ВМС. Что позволяло Турции приступить к «освоению» всего Крыма и неимоверно повышало бы ее ценность в глазах союзников по Альянсу. Может быть, об этой «потере» Анкара не может никак забыть?
Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции
